(с)*** JES 2010 *** Юрий Шимановский

Паучья лилия.

Пол под ногами уже начинал вибрировать, когда я вышел на веранду.
Жарко. Горячий воздух, смешанный с болотными испарениями и
комарами, в одну секунду проник под одежду, отчего сразу сделалось
некомфортно и липко. Донесшийся из бамбуковых зарослей гул все усиливался, и
вот уже задребезжали стекла моей хижины. Черепаха, мирно дремавшая на
солнышке, поджала лапки и скатилась в дренажную канаву.
Эшелон двигался, постепенно набирая скорость. Старый участок дороги
заканчивался прямо у моего дома, а дальше можно гнать на всю катушку до
самого океана. Это еще сотня миль на восток. Тяжело идет на этот раз. Видать
нагрузили под завязку. И без того знойный воздух наполнился еще и жарким
дыханием раскаленного дизеля. А вот и груз. Первая платформа. Раз, два.
Я думаю сегодня их будет штук двадцать не меньше. Ух, как пыжится. Три,
четыре. На каждой платформе - небрежно прикрытые брезентовыми чехлами корпуса...
пять, шесть... корпуса танков. По два на одной платформе. Видна даже
желто-серая раскраска, под песок. Дико смотрится в наших краях, но для
пустыни - как раз подходит. Девять, десять. Эшелоны с танками -
самое противное, когда живешь у железнодорожной ветки. Каждый раз происходит
землетрясение в миниатюре, зато лучшего места... тринадцать, четырнадцать...
лучшего места наблюдателю не найти. К тому же, никаких подозрений.
Работа есть работа. Кто-то, может, улицы метет, кто-то в на рояле играет,
кто-то на фондовой бирже. Каждому свое. Лично я считаю танки.
Тридцать семь, тридцать восемь. В порту их перегрузят на корабль и далее
в Европу, откуда самолетами до места назначения. Но уже сегодня сводка с
точным количеством танков ляжет на стол шефа СВР в Кремле. Зачем им? Не
знаю, мое дело маленькое - считать и не спрашивать лишнего. Сорок три,
сорок четыре. Все! Двадцать две платформы, сорок четыре танка. Я почти
угадал.
Состав медленно уползал прочь, а я, вернувшись под защиту кондиционера, снял
трубку и набрал знакомый номер.
- Ремонт холодильников. Чем могу служить? - раздался голос на той стороне.
- Я хотел бы купить сорок четыре саженца персика.
- Вы ошиблись номером, сэр. Это мастерская. - ответили после некоторого
колебания, - Нам очень-очень жаль.
- Извините. - ответил я и, повесив трубку, с удивлением посмотрел в окно.
Черепаха выползала из канавы обратно на солнышко. Я взял телефонную книгу
и проверил номер. Ну да, все верно: "Дженерал Электрик". Ремонт холодильного
оборудования". Инструкция предписывала повторить попытку через некоторое
время. Видимо к телефону подошел посторонний человек. На вопрос о персиках,
мне должны были в шутливом тоне предложить зайти потом. Это было бы знаком,
что донесение принято. За два года службы наблюдателем, именно так
всегда и случалось. Голоса на том конце менялись. Но это каждый раз были нужные
люди. У меня похолодело в животе. Конечно, ничего особенного не
случилось. Стандартная, предусмотренная ситуация, и все же, если связной
провалился, жди беды. Неизвестно, чем это обернется для простых сотрудников
вроде меня. А ведь я, когда договаривался с этими господами, даже не
поинтересовался, чем все это мне грозит? Штрафом, боюсь, не отделаюсь.
Я выждал пять минут, глубоко вздохнул, и, набрав тот же номер, опять спросил
про сорок четыре саженца.
- Сколько - сколько? - уточнил голос.
- Сорок четыре.
- Ха-ха. Ну зайдите через полгода, может тогда и найдем. Это "Дженерал
Электрик", сэр.
- Извините. Похоже я ошибся! - радостно заорал я и положил трубку.
Пронесло. Связной был на месте.
Два следующих часа я занимался пересадкой пальмовых ростков в открытый
грунт. Ничего не могу с собой поделать. Денег, вроде, хватает. А вот работа
садовника, еще недавно столь надоевшая, стала для меня главным увлечением
в жизни. Человек не может без любимого дела, даже если этот человек - шпион.
Ближе к вечеру в дверь постучали и на пороге возник Карлос Гарсия
Войцеховский, сотрудник "Дженерал Электрик".
- Мастера вызывали?
- Э-э-э...
Не дожидаясь ответа, он отодвинул меня в сторону и отправился на кухню.
- Значит так, - сказал он тихо, выключая мой холодильник из сети, - в
шесть пятнадцать заканчивай все дела и езжай в Далтон. Подхватишь меня у
светофора, окей?
Я кивнул.
Карлос забрался вглубь агрегата, выкрутил какую-то деталь и вставил туда
точно такую же из кармана.
- С тебя сто двенадцать долларов и девяносто девять центов за смену
датчика, - и он протянул мне счет.
- Что-то случилось? - спросил я, выписывая чек.
- Случилось. Скверная история, не знаю что и делать. Ну... ты
в Далтон езжай через полчаса. По пути обговорим.

* * *

В назначенное время я притормозил у перекрестка, где уже маячила худая
фигура моего начальника. Зря он так светится. Перепутать с кем-то его
трудно. Длинный, шести с половиной футов, и худой как швабра. Другой такой
фигуры не найдется во всем Андерсвилле. Может это паранойя, но я уже привык к
осторожности, которой он сам меня и обучал. Без нужды не высовывайся
публично вместе с другими. Без нужды... А нужда, видимо, как раз и
возникла.
- В Далтон к Мэтью? - спросил я, когда он уселся.
Карлос молча кивнул и начал регулировать кресло. Его длинные ноги никак не
желали умещаться в машине.
Ехали молча. Мне по рангу не положено было спрашивать, а шеф о чем-то
думал, безразлично глядя в сторону. Окраина Андерсвилла закончилась, слева
замелькали брошенные фермы. Справа в наступающих сумерках темнела
бесконечная стена камыша и низкорослого бамбука. Это болото, протянувшиеся
миль на десять, то самое, через которое проходит железнодорожная ветка.
С востока от него находится наш Андерсвилл, а с запада - Далтон, куда мы
сейчас и направляемся. Железная дорога, соединяющая обе станции, пересекает
топь по старинной насыпи, построенной еще в эпоху рабства. Когда-то по ней
гнали повозки с хлопком, а позже проложили колею. Мы сейчас огибаем болото
в объезд.
- Так сколько ты сегодня вагонов насчитал? - неожиданно спросил Карлос.
- Двадцать два. Что-то не сходится?
- Не сходится. Мэтью насчитал двадцать один.
Мэтью - это наш наблюдатель в Далтоне, такой же как и я.
- Ну, не знаю, как так может быть. - я пожал плечами. - Значит кто-то
ошибся.
- В том-то и дело, Эрик, никто не ошибся. Все наблюдатели к западу от
тебя сообщили про двадцать один вагон.
- Но как...
- Не перебивай. А ты и все наблюдатели к востоку насчитали двадцать два.
И в порту тоже.
- Странно, - пробормотал я после некоторой паузы. - но так ведь не
бывает.
- Бывает! Это уже третий раз подряд, одно и то же! - воскликнул Карлос,
теряя невозмутимость. - Третий раз подряд на болоте добавляется лишняя
платформа!
- Как?!
- Вот сейчас и будем думать. Это черте что. Первый раз отчет приняли,
хотя я не смог объяснить откуда взялся лишний выгон. Во второй раз
строго настрого сказали разобраться. А что я сделаю? Цифры - вещь точная.
И вот теперь опять. Из Москвы ответили просто нецензурно и потребовали
срочного объяснения, что тут у нас происходит. Мда... Вот поэтому и сбор.
Кажись приехали.
Я затормозил у деревянного домика, где нас встретил толстяк Мэтью.
- Заходите, друзья, милости просим! - радушно поприветствовал он нас.
По виду, Мэтью - обычный работяга "из низов". Глядя на него, трудно
представить, что это один из опытнейших агентов, работающий уже третий
десяток лет. О таких фильмы нужно снимать. А еще он писатель, мечтающий,
выйдя на пенсию, уехать куда-нибудь за границу и сочинять там детские книжки
про разведчиков. Благо, опыт позволяет.
Мы прошли в дом.

* * *

- Ну так что будем делать, господа? - спрашивал Карлос, расхаживая по
комнате туда-сюда. - Ситуация поистине идиотская, но происходит она на нашем
перегоне. Стало быть, если мы не разберемся, то больше некому. Еще раз
поясняю картину. Имеются пункты "А" и "Б", Далтон и Андесвилл, соединенные
через болото одноколейной железной дорогой. Одноколейной! Это принципиально.
При прохождении составов с танками, в пункте "Б" оказывается на один
вагон больше, чем в пункте "А". Это подтвержденный факт, и ошибки быть
не может.
- Интересно, что с другими поездами? - спросил Мэтью.
- Не знаю. Кстати, надо будет проверить. Но суть не меняется. Вопрос:
Каким образом, когда и почему возникает лишняя платформа? Лично у меня нет
ни малейшей мысли.
- Ну, очевидно, цепляют где-то на перегоне. - робко предположил я.
- Ясное дело, что цепляют... Но это невозможно! Откуда берется лишняя
платформа? С неба что ли падает? Ну хорошо. Предположим, что она упала с
неба. Допустим. И все равно это невозможно. Вы представляете, что нужно,
чтобы прицепить к составу дополнительный вагон? Нужен запасной путь, нужен
маневровый тепловоз, люди. Одним словом, нужна станция. Ничего подобного там
нет.
- Нет, это точно. - подтвердил Мэтью. - Знакомый гонял вагоны по той
ветке. Только прямая колея и больше ничего. И аллигаторы на солнышке
греются. Рассказывал, они как лягушки прыгают в разные стороны, пока едешь.
- Хорошо. - сказал я. - Предположим, что станции там нет. Но люди-то могут
быть.
- Откуда? - Карлос удивленно поднял бровь. - На шпалах они что ли живут
вместе с крокодилами? И в болото прыгают, когда поезд проходит? Составы там
идут несколько раз в день.
- Точно. - согласился я. - Выходит, что попасть туда никак нельзя.
- Только проехать на поезде. - вставил Мэтью. - Ну, в идеале, пролететь на
самолете.
- Так в том-то и дело! - воскликнул Карлос. - В этом уникальность
места. Оно изолировано как черная дыра. Никакая информация оттуда не выходит.
- Угу. - пробормотал я. - Зато лишний вагон очень даже выходит.
- На самолете лететь совсем не обязательно. - сказал Карлос, пропуская мою
реплику мимо ушей. - Вот, можно посмотреть на космическую съемку. Да только
я уже смотрел. Все чисто.
Он бросил на стол пачку фотоснимков, где из космоса было сфотографировано
наше болото и пересекающая его железнодорожная ветка. Снимки были небольшого
формата, но очень четкие. Можно было даже разглядеть отдельные шпалы.
Абсолютно прямая колея тянулась от одного поселка к другому. И никаких
намеков на разъезд или станцию.
Карлос устал ходить по комнате и плюхнулся в кресло.
- Какие будут мысли, джентльмены?
Повисла тишина. Мыслей у меня не было. Попасть туда нельзя, а узнать, что
там происходит - нужно. Откуда ж мысли? Тупик.
- Может как-то влезть на поезд и прокатиться? - задумчиво предположил
Мэтью. - Хотя, нет, не пойдет. Эти составы не останавливаются от самого
завода и до порта.
- В порту поговорить с кем-то из бригады поезда. - придумал я.
- Это слишком рискованно. - поморщился Карлос. - Сразу станет ясно, что
кто-то считает вагоны. В сущности у нас не один вопрос, а целых три. Как на
болото попадает лишний вагон, это первое. Как технически его
цепляют к поезду, если нет станции, это второе. И третье, самое важное,
какой вообще в этом смысл?
Я демонстративно вздохнул, достал сигарету, и вышел на веранду. Стояла
жаркая тропическая ночь, оживляемая лягушачьим гвалтом. Сквозь дымку
пробивалась луна, озаряя тусклым светом унылое болото, начинающееся тут же
за порогом. В сотне шагов от меня, на ярко освещенном переезде, двигался
грузовой поезд. Вагоны появлялись в лучах прожекторов и тут же уползали в
заросли камыша. Впереди - черная дыра болота и десять миль до следующей
станции.
Карлос вышел тоже. Он откусил кончик сигары и задымил. Бедняга, как он
живет без привычных гаванских? Наверное, запросто мог бы достать. Ан нет,
иначе будет как в старом русском фильме: "Откуда у вас вражеские сигареты?"
А вот, предположим, сейчас к поезду прицеплен один "специальный" вагон,
который потом тайно отсоединят. Вот и объяснение первого вопроса - как на
болото попадает лишняя платформа.
- Отсоединить вагон нереально. - вдруг сказал Карлос, угадав мои мысли.
Я вздрогнул. Пора бы бы уже привыкнуть, но не могу. Читает мысли он запросто.
Никакой мистики тут нет. Просто логика и специальная подготовка.
- Нет, нереально. - повторил Карлос. - Вагон заблокирует всю ветку, и другие
поезда уже не пойдут. Эй, Мэтью, выйди - ка к нам.
- Значит, вот что я пока предлагаю. - продолжал Карлос, когда
Мэтью появился на веранде. - Хорошенько осмотреть все вокруг. Вагон нельзя
доставить и прицепить без новой... эээ... без чего-то нового. На болоте
ничего нет, пусть так. Значит что-то наверняка появилось рядом. Пусть скрытое,
незаметное, но оно, несомненно, есть. Иначе остается поверить в НЛО. Давайте
так. Ты Эрик завтра погуляешь по Андерсвиллу. Погляди не появилось ли в
городе чего-нибудь странного, нового. Запомни все. Быть может, какая-то
мелочь даст нам зацепку, идею. Городок маленький. Не появились ли новые люди
и в таком духе. Все что угодно, произошедшее в последние... ну... два месяца.
Мэтью, тебе то же задание в Далтоне. Чего нового, необычного произошло за
последнее время. Ну а я свяжусь с нашим человеком на танковом заводе. Может
быть, он что-то знает. А теперь давайте уже разойдемся. Встречаемся здесь же
завтра в восемь вечера.

* * *

На следующий день, с утра я отправился на задание. Андерсвилл - городишко
маленький. За полчаса его можно не торопясь пересечь пешком в любом
направлении. На четвертой авеню я обнаружил брошенное недавно строительство.
Участок пустыря, знакомый мне много лет был раскатан бульдозером. Тут же
рядом возникли несколько куч щебня, но вся картина свидетельствовала о том,
что строительство по каким-то причинам остановлено. Ни техники, ни
ограждения, ни рабочих. А изуродованная бульдозером земля уже дала всходы
лопухов и бамбука. Кассир с соседней заправки ничего вразумительного сказать
не смог, за исключением того, что я понял и без него. Да, начали что-то
строить, но с месяц назад почему-то прекратили. Причины неизвестны.
А вот второе открытие меня порадовало. На Мэйн Стрит закрылся магазин
"Изумрудная Роща", торговавший цветами и саженцами. В свое время, этот
конкурент вынудил меня закрыть свой собственный бизнес. Ну, вот
теперь и они. Как это здорово и справедливо! Быть может, мне пришло время
опять открыть свою фирму.
Больше ничего нового в городе обнаружить не удалось. Вернувшись к дому, я
покурил у порога, затем, передумав заходить, пересек железнодорожную ветку и
углубился в заросли, примыкающие к болоту. Пусть оно "черная дыра", но одним
глазом взглянуть можно. Тщательно глядя под ноги на предмет змей, я подошел к
кривому дереву у кромки камыша и забрался футов на восемь вверх. Увидел я
лишь то, что и ожидал увидеть. Ровная, чуть колеблющаяся камышовая равнина
уходила вдаль до самого горизонта. И ничего более. Каких - то строений или
других объектов не было видно. В общем, все то же самое, что я уже знал по
космическому снимку.
На обратном пути взгляд мой упал на паучью лилию. Это очень редкий
цветок, растущий только на болотах. Причем, вырастить его культурно в саду
еще никому не удавалось. Я давно хотел попробовать, быть может мне повезет.
Как знать, вдруг этот цветок станет основой моего будущего успешного
предприятия. Опустившись на колени, я аккуратно разрыл землю вокруг и взял
лилию вместе с кусочком почвы.
- Что вы здесь делаете, сэр? - раздался резкий окрик и из зарослей вышел
сержант Тисдейл, один из наших полисменов.
Я в растерянности показал ему цветок.
- Вот...
- А, это ты Эрик? Извини, не узнал. Ну, ройся дальше, не обращай внимания.
Никак решил опять в цветоводы податься?
- Да! - нашелся я. - Замечательный экземпляр, видите? Если удастся
пересадить его на участок, это будет просто фантастика!
Сержант приветливо махнул рукой и опять скрылся в зарослях.
"Надо быть осторожнее. - думал я сажая цветок в торфяную смесь у дома. - Что
бы я ему сказал, не будь у меня в руках тебя, красавица? Интересно,
сам-то он что там делал?"

* * *

Вечером мы опять собрались у Мэтью в Далтоне.
- Ну что, господа шпионы и диверсанты, - спрашивал Карлос, ходя из угла в
угол. - докладывайте ситуацию. Что удалось обнаружить?
- Ничего особо выдающегося. - начал я. - На четвертой авеню хотели что-то
строить, разрыли пустырь и бросили. Причины мне неизвестны. Закрылся магазин
саженцев "Изумрудная Роща". Туда ему и дорога. Ну и все, собственно. Нет, не
все. На краю болота меня остановил сержант Тисдейл, когда я выкапывал
паучью лилию. Непонятно, что он там высматривал. Теперь все. Но лилия!
Представьте, паучья лилия - просто завидный экземпляр того, что...
- Не густо. - перебил меня Карлос. - Что у нас в Далтоне?
- У меня еще меньше, - отвечал Мэтью. - хотя все это довольно странно. На
окраине открылся увеселительный аттракцион, катание на вертолете.
- На вертолете?
- Да. Там компания из трех человек. Пилот, техник и кассирша. За тридцать
долларов катают тебя над городом и окрестностями.
- А почему ты считаешь, что это странно?
- Не знаю, в нашей-то дыре, кто будет кататься на вертолете? У нас ведь
не Майями и не Атлантик Сити. Такие вещи туристы любят.
- Да, пожалуй необычно. Ну и как? Идет у них бизнес?
- Вряд ли, я думаю. По крайней мере, вертолет над городом не появляется.
Наверное, не особо удачна эта их идея.
- Ясно, а вот мои новости. - сказал Карлос, усаживаясь за стол. - Похоже
имеется зацепка, хотя не все понятно. Я говорил с нашим человеком на заводе.
Ну, вы знаете, составы формируются прямо там на территории, а потом едут
в порт без остановок. Так вот. С некоторых пор доступ на участок, где
собирают поезд ограничили. Ввели какие-то внутренние пропуска и теперь туда
могут попасть только те, кто работает с погрузкой танков на платформы.
Посторонние, даже если они работники завода, не допускаются. Наш человек -
тоже не допускается.
- Интересно. - кивнул Мэтью.
- Причем, - продолжал шеф. - введение этих новых правил как раз совпало
по времени с нашей проблемой. То есть, ограничили доступ на участок, и на
болоте, стали возникать лишние вагоны.
- Не вижу взаимосвязи. - пожал плечами я.
- Я тоже. Но она, эта взаимосвязь, наверняка есть. Не верю я в такие
совпадения. Заодно выяснилась еще одна интересная штука, которая добавляет
загадок. Человек ручается, что ни один танк, ни один вагон не покидает
завода, кроме как в составе поезда. Никто никуда не отправляет отдельную
платформу.
- Но на болоте вагон добавляется! - воскликнул я.
- Вот именно. И не просто вагон, а вагон с танками. Причем эти танки не
покидали завода.
Мы замолчали. Карлос поднялся я опять зашагал взад - вперед.
- Нет, это просто какой-то цирк. - пробормотал Мэтью. - Фокус достойный
Копперфильда.
- Кого? - не понял я.
- Фокусник такой. Если мы разгадаем, что тут у нас творится, надо будет
продать Копперфильду секрет. За миллион. А кстати, подумал я...
- Что? - Карлос остановился.
- Вообще, нет не подходит. - замялся Мэтью. - Короче, у того самого
Копперфильда есть такой фокус: Берут железнодорожный вагон, накрывают его
брезентовым чехлом. Спустя пару минут чехол снимают, а под ним ничего нет.
- Так-так-так... - заинтересовался я.
- А секрет фокуса такой, - продолжал Мэтью. - Вагон не настоящий а
надувной, резиновый. Накрыв его брезентом, выпускают воздух и вагон, как бы,
исчезает. Мда, но в нашем случае это ничего не объясняет. Даже если
предположить, что один из наших вагонов надувной, то зачем это нужно?
- Нужно - не нужно, а к реальной жизни это отношения не имеет. -
отмахнулся Карлос, вновь заходив. - Танки разгружают в порту. Они настоящие,
железные и очень тяжелые. Никакого надувательства.
- И они не покидали завода. - закончил Мэтью вполголоса. - Оппа!
- Что? - воскликнули мы с Карлосом одновременно.
- Кажется, есть еще одна зацепка, вот только... Эрик, расскажи
подробнее, что там было у тебя с этим сержантом.
- Значит, я хотел одним глазком взглянуть на болото, подошел к краю, но
ничего особенного не заметил. И тут вижу паучью лилию.
- А что это ты этой лилией так увлечен? - усмехнулся Карлос.
- Как что? - я аж вскочил от изумления. - Это же паучья, ты понимаешь,
паучья лилия! Дивный, фантастический болотный цветок, который еще никому не
удавалось разводить. Высокий и белый, как гладиолус, с такими длинными
лучами, протянувшимися от середины. Кому-то они напоминают паучьи лапы. А по
мне - это как Солнце, да, это солнечный цветок. Господи! - я завелся не на
шутку, - Да спросите любого цветовода, что такое паучья лилия! Идите и
спросите! Она светится, да светится. Но она никому не доступна, как мечта. В
природе охраняется законом, а искусственно не выращивается. И если удастся ее
приручить... Вы ж поймите, это будет революция и миллионы денег! Нобелевская
премия! Памятник при жизни!
- Ну хорошо, хорошо. - Карлос смутился. - И что там дальше про сержанта.
- А... сержант меня видел, когда я тащил ее домой.
- Понимаете, - начал Мэтью задумчиво, - этот сержант там оказался не
просто так. Похоже, болото под наблюдением. В последний месяц я не раз видел
копов здесь у переезда. Раньше их никогда не было. А теперь выходит, что они и в
Андерсвилле ошиваются вокруг болота. О чем это нам говорит?
- Это говорит о том, - Карлос вытащил сигару, - что на болоте есть нечто,
привлекающее их внимание. Да, пожалуй, это еще одна зацепка, пусть необъяснимая.
Вряд ли они считают вагоны. Значит манит их что-то совершенно иное. Хотелось
бы знать что. Может они эти самые болотные лилии охраняют? Предположим,
завелись охотники до редких цветов, а те под охраной. Вот и ловят
браконьеров.
- Но тогда сержант должен был меня арестовать. - сказал я, пожав
плечами.
- И то верно. Значит ищут они другое. И сдается мне, это "что-то" имеет
отношение к нашей загадке. Есть у меня одна смутная идея, но пока не буду о
ней говорить. А вот, Эрик, почему ты обрадовался закрытию магазина... как
его... "Зеленая роща"?
- Изумрудная. Им владел мой конкурент. О'Брайен. Редкостная скотина. Он
разорил мой бизнес. Ну, ладно если бы честно. Так нет, он написал
в газету что у меня все саженцы с корневой инфекцией. А это ложь, подлая
клевета. Дела у меня и без того шли так себе, а после той заметки и вообще все
рухнуло. А вот теперь есть шанс вернуть свой магазин. Если еще и лилию
удастся высадить!...
- Понял, понял. Война когда-нибудь закончится. Никому не нужно будет считать
вагоны. - Карлос задумчиво выпустил колечко дыма. - Я тебя не осуждаю, Эрик.
Даже завидую. Поздно уже. Пора по домам, джентльмены.
- Да, но что мы решили? - Мэтью поднялся.
- Решил я вот что, - серьезно заговорил Карлос, пряча недокуренную сигару
в карман, - следующий поезд идет в пятницу. Ориентировочно в девять утра будет
здесь. Мне нужны фото. Берите фотоаппараты и снимайте каждый вагон. Каждый.
Естественно, так, чтобы никто этого не видел. На проявку и просушку пленок вам
времени - до вечера. Докладывать количество не надо. И тогда же в пятницу, в
восемь, встречаемся здесь.
Мы вышли во двор.
- Как-как зовут того конкурента? - неожиданно спросил Карлос,
садясь в свой старинный "Тандерберд" шести футов в ширину, изрядно поеденный
ржавчиной.
- О'Брайен, а что?
- Красивое имя. - серьезно ответил шеф, и захлопнув дверцу, поехал прочь
со двора.
Мэтью хихикнул и пожал плечами.

* * *

Следующие несколько дней я занимался цветком. Пересадку он перенес
неплохо, хотя это ни о чем еще не говорило. У других, бывало, он тоже хорошо
укоренялся, но при этом не оставлял после себя ни семян ни побегов ни луковиц.
Один лишь мертвый стебель осенью.
К заданию Карлоса я подготовился на высоком, как говорится,
идейно-художественном уровне. Для тренировки отснял первый попавшийся поезд,
скорректировал режимы - выдержку, диафрагму и прочее. Фотки получились -
загляденье. Хоть в глянцевый журнал посылай. Из за того, что мой дом стоит
совсем рядом с железной дорогой, выходило так, что в одном кадре у меня
показывался как раз один вагон. Очень удобно, поскольку не путаешься при
подсчете, работая одновременно с фотоаппаратом.
Утром в пятницу я убрал противомоскитную сетку с окна, и задернув шторы,
выставил наружу объектив. Эшелон появился по расписанию, где-то в половине
десятого. Земля слегка задрожала... Вот он! Первый тепловоз - пропускаем,
второй - пропускаем, третий - пропускаем. Пошел первый вагон... щелк!
Следующий... щелк! Через минуту - все кончено. Я уже раскручивал штатив и
устанавливал обратно сетку на окне. Двадцать три кадра и столько же вагонов.
Если все пойдет как обычно, у Мэтью их должно быть двадцать два.
Спустя час я уже проявил пленку, вывесил ее на чердаке и, включив
телевизор, отправился в ванную отмывать от реактивов фотобачок. Карлос
хорошо придумал насчет фотографий. Теперь уже разгадка у нас в кармане. В
сущности, все вагоны чуть-чуть разные. На них номера есть, пятна,
повреждения. Таким образом, сравнив снимки мы быстро вычислим новый вагон, а
заодно, наверное, и поймем, что в нем необычного.
Телевизор бубнил новости в комнате, а я ополаскивал бачок, будучи в
отличном настроении. Долетевшая до ушей фраза заставила меня насторожиться.
"Официальный Кремль пока воздерживается от комментариев." - раздалось из
телевизора. И дальше: "Эксперты недоумевают, каким образом в таком маленьком
городке как Андерсвилл обнаружился глубоко законспирированный русский шпион".
Бачок выпал у меня из рук. Я выскочил в комнату. Из телевизора, заняв весь
экран, смотрела на меня физиономия О'Брайена с большой надписью ниже: "Русский
шпион".
Что за чертовщина? Почему О'Брайен? Я метнулся в спальню, схватил первые
попавшиеся джинсы и, надевая их попрыгал на одной ноге обратно к телевизору.
Там уже показывали рекламу затычек для ушей. Хлюп! - раздалось снизу. На
полу быстро увеличивалась лужа. Оказывается, я забыл закрыть воду в ванной.
Справившись со штанами и закрыв кран, я выбежал во двор и сел в машину. Ключ
в дрожащих руках никак не мог найти замок зажигания. Выезжая со двора я,
вдруг, подумал, что, быть может, сюда я больше не вернусь. Стоп. Нужно
собраться и хорошенько подумать. Главное сейчас не пороть горячку. Аккуратно,
стараясь не прозевать сигналы светофора, я порулил в центр города. Почему
О'Брайен? К нам он не имеет никакого отношения. "Глубоко законспирированных"
в городе только двое - я и Карлос. Здесь что-то не так. Возможно, глупое
недоразумение, а я тут в панику ударился. Проезжая мимо мастерской "Дженерал
Электрик" я скосил глаза. Ржавый "Тандерберд" Войцеховского стоял в левой
половине стоянки - знак "внимание". И ... слава тебе Боже... автомобиль был
припаркован передом к стене. Это означало "все идет по плану". У меня
отлегло от сердца. Вот если бы машина стояла задом, это означало бы
"Внимание, у нас большие проблемы". А вообще, в штатной ситуации машина
Карлоса стоит справа. Передом. Ясно одно - происходит нечто важное, но
так и задумывалось. А поскольку все "по плану", вечером я должен быть в
Далтоне, имея при себе фотопленку. На всякий случай (а вдруг следят?) я решил
заехать куда-нибудь еще. Иначе, трудно будет объяснить, куда это я отправился
в одних тапочках с такой скоростью. Поскольку время обеденное, я свернул в
"Макдональдс".
- Как обычно, десятый с грибами? - спросил Стив у кассы.
Я кивнул, глядя в телевизор, установленный в зале.
- Вот ведь ужас! - сказал Стив, проследив направление моего взгляда. - А
ведь такой солидный джентльмен, этот О'Брайен. Оказался русским шпионом.
Он каждый день сюда заходил. Получается все мы были на волосок от
смерти. Какие страшные времена!
Я уселся напротив телевизора и развернул свой гамбургер. Как раз закончилась
реклама и включились новости. Специальный корреспондент передавал из
Андерсвилла. Показали О'Брайена в наручниках, которого под конвоем сажали в
полицейскую машину. В общем, пока ничего нового. "При аресте преступник
сопротивления не оказывал. Официальные представители России пока воздерживаются
от комментариев" - закончил новость диктор.
Около дома меня ждал очередной удар.
- Это он! - раздался крик соседки, лишь только я открыл дверь машины.
В ту же секунду, как черт из табакерки, передо мной выскочила журналистка
девятнадцатого канала в сопровождении оператора с телекамерой и дюжина
любопытных.
- Вы были хорошим другом О'Брайена. Расскажите, что вас связывало с ним?
- Хорошим другом я не был, - ответил я, машинально пытаясь защититься от
микрофона. - Даже наоборот, я его не любил.
- А не замечали ли вы чего-нибудь подозрительного в его поведении,
привычках?
- Подозрительного? Да, конечно же замечал! - неожиданно для самого себя я
понял, что если уж комедия запущена, то пора ковать железо. - Проходя ночью
мимо его дома я часто слышал звуки балалайки. А теперь извините, мне
некогда.
И я начал расталкивать толпу.

* * *

До самого вечера ничего нового выяснить мне не удалось. Центральный канал
новостей, раз в полчаса показывал один и тот же сюжет про О'Браена в
наручниках. Наконец, уже около шести вышел аналитический выпуск посвященный
нынешнему скандалу. "Русская душа сгубила суперагента. - рассказывал диктор.
- Если бы не игра на балалайке по ночам, никто бы до сих пор и не понял, кто
скрывается под личиной благопристойного христианина". Дальше началась
полемика экспертов, что нужно понимать под русской душой. Выходило, что
русская душа - это нечто, объединяющее в себе понятия "балалайка",
"бабушка", "ушанка" и "КГБ". Потом было включение из Москвы. Главный русский
министр в окружении микрофонов Си-Эн-Эн, Си-Би-Эс и Би-Би-Си. Вопрос:
"Неужели поддержание русской души в агентах столь важно? Неужели нельзя было
оставить балалайку дома, отправляясь на задание?" Главный русский министр
возводил глаза к небу и упорно "воздерживался от комментариев". Под конец
показали и мою испуганную физиономию, со словами "Я его не любил". В общем,
передача закончилась, так и не пролив света на то, что же все-таки произошло
сегодня утром в Андерсвилле.
В восемь вечера я был у Мэтью в Далтоне.
- Что происходит? - спросил я с порога.
- Это я и сам хотел бы узнать. Я думал ты мне объяснишь, что за заваруха
у вас в городе. Где Карлос?
- Не знаю. - ответил я, и пройдя в комнату включил телевизор. - Он
вывесил сигнал повышенной готовности. Ну... и все. Надеюсь, он все-таки в
порядке, скоро будет здесь и все нам объяснит.
- А если не порядке? - Мэтью тяжко вздохнул и покачал головой. -
Эх, ладно. Пойду ставить увеличитель.
- Чего?
- Увеличитель... Пленки же...
Он полез на чердак, а я стал переключать каналы, в надежде узнать
что-нибудь про О'Брайена и, возможно, Войцеховского. Нет, ничего нового.
Прошла четверть часа и Мэтью уже закончил собирать фотоувеличитель в углу,
когда снаружи донеслось тарахтение "Тандерберда" Карлоса.
- Все кончено, - бросил шеф, входя в комнату.
Он был бледен, сосредоточен, но глаза выдавали душевный покой и даже
некое удовольствие от вида наших с Мэтью растерянных лиц.
- В смысле? - прошептал я.
- Хеппи энд. Наша загадка разгадана. - сказал Карлос и плюхнулся в
кресло. - Садитесь, господа, и слушайте.
Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Веки его подрагивали, по лицу блуждала
еле заметная улыбка. Если бы вы не знали Карлоса, могли бы подумать, что он
слегка навеселе. Мы покорно замерли, давая шефу возможность собраться с
мыслями.
- Итак, когда я думал о том, откуда берется лишний вагон... - начал
Карлос после некоторой паузы.
- О'Брайен! - завопили мы с Мэтью. - Что случилось с О'Брайеном?
- Я думаю, с ним все будет окей. Подержат, да и отпустят. Но давайте по
порядку. Сейчас я все вам объясню. И про О'Брайена - тоже... На чем я
остановился? Ах, да. Когда я в очередной раз думал, откуда берется лишний
вагон, я, вдруг, сообразил, что могу запросто поглядеть, что творится на
болоте. Ведь у нас есть вертолет! В Далтоне с недавнего времени катают на
вертолете. Что мешает заплатить тридцать серебренников и пролететь вдоль
болота?
- Точно! - Мэтью хлопнул себя по колену. - И как же я не додумался?
- Но не все так просто. - продолжал Карлос. - Мне показалось, что дело
тут нечисто с этим вертолетом. А тут еще полиция чего-то высматривает... Вы
понимаете, к чему я веду?
- Нет, - признался я.
- В общем у меня появилось такая гипотеза. Предположим властям известно,
что кто-то считает танки. Они знают, что работает разведывательная
группа, то есть мы с вами. Их цель - вывести нас на чистую воду. Как это
сделать? Поставить нас в условия, когда мы вынуждены будем потерять
осторожность и засветиться. Они организуют эту мистификацию с лишним
вагоном...
- А как это технически? - Мэтью поднял бровь.
- Это другой вопрос. Пока не об этом речь. Они организуют эту мистификацию
и ждут, пока кто-нибудь полезет в болото. Ведь другого способа узнать что там
происходит у нас нет. Это была гипотеза, которая сегодня вполне подтвердилась.
Причем, мы чудом не влипли. Во первых ты, Эрик, возомнил себя Джеймсом Бондом
и полез смотреть на болото, где и попался полицейскому сержанту. А он, между
прочим, только тебя и ждал. Нас всех спасла паучья лилия в твоих руках.
Поскольку ты известный в городе цветовод, подозрений ты не вызвал.
- О Господи. - похолодел я. - Но откуда такая уверенность? Это
точно?
- Это проверил О'Брайен на своей шкуре. А во вторых - очень
хорошо, что ты, Мэтью, не догадался вот так же без приказа лезть в вертолет.
Его ведь нам специально и подсунули под нос. А паучья лилия, это, ребята,
действительно удивительное растение. Оно помогло мне еще раз. Как ты говоришь,
Эрик, цветок Солнца? Ты хорошо сказал, красиво. Вот поглядите.
Карлос вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и развернул.
Это была цветная фотография паучьей лилии крупным планом и текст ниже.
- Что это? - спросил я, пытаясь издалека разобрать написанное.
- Рекламная листовка. Фальшивая, разумеется. Владея пишущей машинкой и
ксероксом, нетрудно соорудить. Я сляпал за час. Читаю... Не упустите
возможность проникнуть в тайны природы родного края. Паучья лилия - самый
загадочный представитель растительного мира, известный в наших местах. Не
зря в народе его называют "Цветком Солнца". (Здесь Карлос сделал паузу и
внимательно посмотрел на меня.) А знаете ли вы, что болото, находящееся
между Далтоном и Андерсвилом - это поистине уникальное место на Земле.
Именно у нас этот цветок встречается в таких количествах, как нигде в мире.
Заказав вертолетную экскурсию по телефону... тра-та-та... всего за тридцать
долларов, вы сможете насладиться удивительным зрелищем цветочных полей,
покрывающих мрачную трясину в конце июня. Ученые ломают головы над тем, как
этот редкий цветок способен так легко размножаться в нашем болоте. Человек
еще не научился выращивать его. Возможно речь идет он неизвестном виде.
Тайну еще предстоит выяснить специалистам, а пока мы приглашаем вас совершить
воздушную прогулку... тра-та-та... ну, и так далее... короче реклама вертолета.
Карлос оторвался от чтения и обвел нас многозначительным взглядом.
- И что? - осторожно спросил я.
- Помнишь, Эрик, ты как-то сказал, что любой цветовод должен сойти с ума
от паучьей лилии? О'Брайен - такой же цветовод, как и ты. Я подумал, а что
если нам запустить О'Брайена в вертолете над болотом? Если вся эта чертовщина
с поездом придумана спецслужбами, они им сразу заинтересуются. Короче, такую
же точно листовку я засунул ему в почтовый ящик. И я был прав, он помчался
смотреть на "заросли лилий". Ну, тут вмешалось еще и везение. Я ожидал, что
после вертолетной прогулки к нему приставят слежку, а я попытался бы эту
слежку обнаружить. Но все вышло гораздо грубее. По счастливой случайности он
отправился кататься на вертолете сегодня утром, как раз в то самое время,
когда там проходил эшелон. Скорее всего он видел, как к поезду цепляют
вагон. Поэтому решили не тянуть канитель и взяли его тепленьким сразу после
приземления.
- Вот и все, - задумчиво пробормотал Мэтью после некоторой паузы. - Да
действительно, теперь все ясно. Мы чудом не влипли.
Он поднялся, подошел к холодильнику и извлек оттуда ящик пива.
- Налетай, господа.
- Да, теперь все понятно, хотя... - сказал я открывая бутылку, - хотя...
интересно, что видел О'Брайен сверху? Как же они цепляют этот чертов вагон?
Как он попадает на болото?
- Ну а что мешает нам теперь, в спокойной обстановке это выяснить? -
засмеялся Карлос, оторвавшись от горлышка. - Негативы принесли? Давайте-ка
поглядим. Уж теперь-то мы выведем этих копперфильдов на чистую воду. Кстати,
Мэтью, ты сколько вагонов сегодня насчитал?
- Двадцать два.
- А ты, Эрик?
- Конечно же двадцать три.
- Тогда хорош пока пьянствовать давайте-ка действительно глянем, -
сказал Мэтью подойдя к увеличителю. У меня все готово. Эрик, щелкни там
свет.
Он включил прибор и навел резкость.
- Вот голова поезда. - продолжал он. - Вот тут мы видим четыре
локомотива и первый вагон. Окей, пошли дальше...
- Стой! - заорал я. - Стой! Четыре локомотива! Их четыре!
Карлос поглядел на меня с удивлением.
- И что с того?
- Как что? Их же три! Я точно помню, что тепловозов было три! Я могу
доказать! - я вытащил из кармана кассету с пленкой.
Мэтью вставил мою пленку и навел резкость. На первом кадре был виден
вагон.
- Ах черт! - я схватился за голову, - я не снимал локомотивы... Но ведь
никто и не просил снимать!
- Не просил снимать... - пробормотал Карлос. - Не просил считать...
Ха-ха-ха!
Шеф вдруг залился веселым смехом:
- Ха-ха-ха! Ну и здорово же нас развели. Смотрите! Так ты говоришь, это
у тебя первый вагон?
- Ну?
- Видишь это белое пятно на колесе? Мэтью, вставляй обратно свой кадр.
Мэтью быстро поменял пленку и вновь мы увидели четыре тепловоза и первый
вагон.
- Смотрите, где пятно! - воскликнул Карлос.
Белое пятно было на колесе у четвертого по счету тепловоза, а не у
вагона
- Финита ля комедия. - усмехнулся Мэтью. - Я, тоже сообразил. Включай
свет, бери пиво.
- И все же я ничего не понял, - признался я.
Карлос уселся обратно в кресло и начал другую бутылку.
- Фальшивый тепловоз, бутафория. - сказал он. - Вот такой фокус. Смотри.
При сборке поезда, первый из вагонов маскируют под тепловоз. Одевают на него
фанеру или черт его знает. Короче, по виду похож. Вот поэтому на заводе и
засекретили доступ на участок, где формируют состав. Потом этот поезд едет
до самого болота. На болоте фанеру снимают, укладывают компактно на тот же
поезд. Получается на один вагон больше.
- И на один тепловоз меньше! - воскликнул я. - Но это же ерунда. Сразу
ведь заметят, что не достает одного тепловоза!
- Почему ж ты не заметил?
- Так ведь...
- Ха-ха-ха! - Карлос поперхнулся пивом и опять потерял дар речи от смеха. - В
общем развели нас всех. Дай-ка Мэтью, мне третью бутылочку.

* * *

Жаркой тропической ночью мы разъезжались по домам. Карлос заметно качался,
открывая дверцу своего "Тандерберда".
- Какой замечательный цветок, эта паучья лилия. - сказал он, и
вынув листовку из кармана осветил ее зажигалкой. - Цветок Солнца, да. Как он
там у тебя растет?
- Пока нормально, - ответил я и запустил пустой бутылкой в заросли
камыша.
- Слышь, Эрик, если ты меня уважаешь, то ты... в смысле я буду у тебя
первым покупателем! Считай, что это приказ. Я люблю этот цветок. И все же я
одного не пойму?
- Чего?
- Зачем О'Брайен играл ночью на балалайке?

Назад|На главную